Муки совести
Мы живем, умереть не готовясь,
Забываем поэтому стыд,
Но мадонной невидимой совесть
На любых перекрестках стоит.
И бредут ее дети и внуки
При бродяжьей клюке и суме —
Муки совести — странные муки
На бессовестной к стольким земле.
От калитки опять до калитки,
От порога опять на порог
Они странствуют, словно калики,
У которых за пазухой — бог.
Не они ли с укором бессмертным
Тусклым ногтем стучали тайком
В слюдяные окошечки смердов,
А в хоромы царей — кулаком?
Не они ли на загнанной тройке
Мчали Пушкина в темень пурги,
Достоевского гнали в остроги
И Толстому шептали: «Беги!»
Палачи понимали прекрасно:
«Тот, кто мучится,— тот баламут.
Муки совести — это опасно.
Выбьем совесть, чтоб не было мук».
Но как будто набатные звуки,
Сотрясая их кров по ночам,
Муки совести — грозные муки
Проникали к самим палачам.
Ведь у тех, кто у кривды на страже,
Кто давно потерял свою честь,
Если нету и совести даже —
Муки совести вроде бы есть.
И покуда на свете на белом,
Где никто не безгрешен, никто,
В ком-то слышится: «Что я наделал?»
Можно сделать с землей кое-что.
Я не верю в пророков наитья,
Во второй или в тысячный Рим,
Верю в тихое: «Что вы творите?»,
Верю в горькое: «Что мы творим?»
И целую вам темные руки
У безверья на скользком краю,
Муки совести — светлые муки
За последнюю веру мою.
"Снегурочка"
Что так Снегурочку тянуло
к тому высокому огню?
Уж лучше б в речке утонула,
попала под ноги коню.
Но голубым своим подолом
вспорхнула — ноженьки видны —
и нет ее. Она подобна
глотку оттаявшей воды.
Как чисто с воздухом смешалась,
и кончилась ее пора.
Играть с огнем — вот наша шалость
вот наша древняя игра.
Нас цвет оранжевый так тянет,
так нам проходу не дает.
Ему поддавшись, тело тает
и телом быть перестает.
Но пуще мы огонь раскурим
и вовлечем его в игру,
и снова мы собой рискуем
и доверяемся костру.
Вот наш удел еще невидим,
в дыму еще неразличим.
То ль из него живыми выйдем,
то ль навсегда сольемся с ним.
***
Февраль. Достать чернил и плакать!
Писать о феврале навзрыд,
Пока грохочущая слякоть
Весною черною горит.
Достать пролетку. За шесть гривен,
Чрез благовест, чрез клик колёс,
Перенестись туда, где ливень
Ещё шумней чернил и слёз.
Где, как обугленные груши,
С деревьев тысячи грачей
Сорвутся в лужи и обрушат
Сухую грусть на дно очей.
Под ней проталины чернеют,
И ветер криками изрыт,
И чем случайней, тем вернее
Слагаются стихи навзрыд.
Борис Пастернак
"Воспоминание о большом снеге"
Снег-то какой! Снег-то какой! Снег-то!...
Видно, сегодня он выпасть решил до конца.
Будто бы взялся за дело
неведомый Некто.
Взялся
и ты уже вряд ли шагнешь от крыльца.
Хлопья нечаянной вечности.
Счастья простого.
Ты на Земле остаешься со снегом вдвоем...
Медленно—медленно.
Тихо.
Просторно—просторно
падает снег, размышляя о чем-то своем.
Он заметает неслышно
все наши ошибки.
Он объявляет всеобщий бессмертный покой...
Вот на ладони твоей
закипают снежинки.
Ты улыбаешься:
Надо же! Снег-то какой!...
Роберт Рождественский
"Если..."
Владей собой среди толпы смятенной,
Тебя клянущей за смятенье всех.
Верь сам в себя наперекор вселенной,
И маловерам отпусти их грех.
Пусть час не пробил, жди не уставая,
Пусть лгут лжецы, не снисходи до них.
Умей прощать и не кажись, прощая,
Великодушней и мудрей других.
Умей мечтать, не став рабом мечтанья,
И мыслить, мысли не обожествив,
Равно сноси хвалу и поруганье,
Не забывая, что их голос лжив.
Останься тих, когда твое же слово
Калечит плут, чтоб уловлять глупцов,
Когда вся жизнь разрушится и снова
Ты должен все воссоздавать с основ.
Умей поставить в радостной надежде
На карту все, что накопил с трудом,
Все проиграть и нищим стать, как прежде,
И никогда не пожалеть о том.
Умей принудить сердце, нервы, тело тебе служить,
Когда в твоей груди уже давно все пусто, все сгорело,
И только, воля говорит: "Иди!"
Останься прост, беседуя с царями,
Останься честен, говоря с толпой,
Будь прям и тверд с врагами и друзьями,
Пусть все в свой час считаются с тобой.
Наполни смыслом каждое мгновенье
Часов и дней неуловимый бег -
Тогда весь мир ты примешь во владенье,
Тогда, мой сын, ты будешь человек.
Тебя клянущей за смятенье всех.
Верь сам в себя наперекор вселенной,
И маловерам отпусти их грех.
Пусть час не пробил, жди не уставая,
Пусть лгут лжецы, не снисходи до них.
Умей прощать и не кажись, прощая,
Великодушней и мудрей других.
Умей мечтать, не став рабом мечтанья,
И мыслить, мысли не обожествив,
Равно сноси хвалу и поруганье,
Не забывая, что их голос лжив.
Останься тих, когда твое же слово
Калечит плут, чтоб уловлять глупцов,
Когда вся жизнь разрушится и снова
Ты должен все воссоздавать с основ.
Умей поставить в радостной надежде
На карту все, что накопил с трудом,
Все проиграть и нищим стать, как прежде,
И никогда не пожалеть о том.
Умей принудить сердце, нервы, тело тебе служить,
Когда в твоей груди уже давно все пусто, все сгорело,
И только, воля говорит: "Иди!"
Останься прост, беседуя с царями,
Останься честен, говоря с толпой,
Будь прям и тверд с врагами и друзьями,
Пусть все в свой час считаются с тобой.
Наполни смыслом каждое мгновенье
Часов и дней неуловимый бег -
Тогда весь мир ты примешь во владенье,
Тогда, мой сын, ты будешь человек.
Редьярд Киплинг
Источник:http://www.stost.ru/f/15/tswnyzm.html
Источник:http://www.stost.ru/f/15/tswnyzm.html
"Если..."
О, если ты покоен, не растерян,
Когда теряют головы вокруг,И если ты себе остался верен,
Когда в тебя не верит лучший друг,
И если ждать умеешь без волненья,
Не станешь ложью отвечать на ложь,
Не будешь злобен, став для всех мишенью,
Но и святым себя не назовешь,
И если ты своей владеешь страстью,
А не тобою властвует она,
И будешь тверд в удаче и в несчастье,
Которым, в сущности, цена одна,
И если ты готов к тому, что слово
Твое в ловушку превращает плут,
И, потерпев крушенье, можешь снова —
Без прежних сил — возобновить свой труд,
И если ты способен все, что стало
Тебе привычным, выложить на стол,
Все проиграть и вновь начать сначала,
Не пожалев того, что приобрел,
И если можешь сердце, нервы, жилы
Так завести, чтобы вперед нестись,
Когда с годами изменяют силы
И только воля говорит: «Держись!» —
И если можешь быть в толпе собою,
При короле с народом связь хранить
И, уважая мнение любое,
Главы перед молвою не клонить,
И если будешь мерить расстоянье
Секундами, пускаясь в дальний бег, —
Земля — твое, мой мальчик, достоянье!
И более того, ты — Человек!
Редьярд Киплинг
Только детские книги читать...
Только детские книги читать,
Только детские думы лелеять,
Все большое далеко развеять,
Из глубокой печали восстать.
Я от жизни смертельно устал,
Ничего от нее не приемлю,
Но люблю мою бедную землю
Оттого, что иной не видал.
Я качался в далеком саду
На простой деревянной качели,
И высокие темные ели
Вспоминаю в туманном бреду.
Осип Мандельштам
Остановись
Проклятье века — это спешка,
и человек, стирая пот,
по жизни мечется, как пешка,
попав затравленно в цейтнот.
Поспешно пьют, поспешно любят,
и опускается душа.
Поспешно бьют, поспешно губят,
а после каются, спеша.
Но ты хотя б однажды в мире,
когда он спит или кипит,
остановись, как лошадь в мыле,
почуяв пропасть у копыт.
Остановись на полдороге,
доверься небу, как судье,
подумай — если не о боге —
хотя бы просто о себе.
Под шелест листьев обветшалых,
под паровозный хриплый крик
пойми: забегавшийся — жалок,
остановившийся — велик.
Пыль суеты сует сметая,
ты вспомни вечность наконец,
и нерешительность святая
вольется в ноги, как свинец.
Есть в нерешительности сила,
когда по ложному пути
вперед на ложные светила
ты не решаешься идти.
Топча, как листья, чьи-то лица,
остановись! Ты слеп, как Вий.
И самый шанс остановиться
безумством спешки не убий.
Когда шагаешь к цели бойко,
как по ступеням, по телам,
остановись, забывший бога,—
ты по себе шагаешь сам!
Когда тебя толкает злоба
к забвенью собственной души,
к бесчестью выстрела и слова,
не поспеши, не соверши!
Остановись, идя вслепую,
о население Земли!
Замри, летя из кольта, пуля,
и бомба в воздухе, замри!
О человек, чье имя свято,
подняв глаза с молитвой ввысь,
среди распада и разврата
остановись, остановись!
Евгений Евтушенко
Послушайте
Послушайте!
Ведь, если звезды зажигают —
значит — это кому-нибудь нужно?
Значит — кто-то хочет, чтобы они были?
Значит — кто-то называет эти плевочки жемчужиной?
И, надрываясь
в метелях полуденной пыли,
врывается к богу,
боится, что опоздал,
плачет,
целует ему жилистую руку,
просит —
чтоб обязательно была звезда! —
клянется —
не перенесет эту беззвездную муку!
А после
ходит тревожный,
но спокойный наружно.
Говорит кому-то:
«Ведь теперь тебе ничего?
Не страшно?
Да?!»
Послушайте!
Ведь, если звезды
зажигают —
значит — это кому-нибудь нужно?
Значит — это необходимо,
чтобы каждый вечер
над крышами
загоралась хоть одна звезда?!
Владимир Маяковский
***
Удачи вам, сельские и городские
уважаемые учителя,
Добрые, злые и никакие
капитаны на мостике корабля!
Удачи вам, дебютанты и асы, удачи!
Особенно по утрам,
когда вы входите в школьные классы,
Одни – как в клетку, другие – как в храм.
Удачи вам, занятые делами,
которых не завершить всё равно,
Накрепко скованные кандалами
Инструкций и окриков из гороно.
Удачи вам, по-разному выглядящие,
с затеями и без всяких затей,
любящие или ненавидящие
этих – будь они трижды... – детей.
Вы знаете, мне по-прежнему верится,
что если останется жить Земля,
высшим достоинством человечества
станут когда-нибудь учителя!
Не на словах, а по вещей традиции,
которая завтрашней жизни под стать.
Учителем надо будет родиться
и только после этого – стать.
В нём будет мудрость талантливо-дерзкая,
Он будет солнце нести на крыле.
Учитель – профессия дальнего действия,
Главная на Земле!
Роберт Рождественский
Мальчики играют на горе
Мальчики заводят на горе
Древние мальчишеские игры.
В лебеде, в полынном серебре
Блещут зноем маленькие икры.
От заката, моря и весны
Золотой туман ползет по склонам.
Опустись, туман, приляг, усни
На холме широком и зеленом.
Белым, розовым цветут сады,
Ходят птицы с черными носами.
От великой штилевой воды
Пахнет холодком и парусами.
Всюду ровный, непонятный свет.
Облака спустились и застыли.
Стало сниться мне, что смерти нет —
Умерла она, лежит в могиле,
И по всей земле идет весна,
Охватив моря, сдвигая горы,
И теперь вселенная полна
Мужества и ясного простора.
Мальчики играют на горе
Чистою весеннею порою,
И над ними,
в облаках,
в зоре
Кружится орел —
собрат героя.
Мальчики играют в легкой мгле.
Сотни тысяч лет они играют.
Умирают царства на земле —
Детство никогда не умирает.
С сайтаhttp://www.inpearls.ru/
Владимир Луговской
Случай
Убили парня
эа здорово живешь.
За просто так.
Спокойно.
Как в игре...
И было это
не за тыщу
верст
от города.
А рядом.
Во дворе.
Еще пылали окна...
Между тем
он так кричал,
прижав ладонь к груди,
как будто накричаться
захотел
за долгое молчанье
впереди...
Крик жил отдельно!
Вырастал стеной.
Карабкался,
обрушивался с крыш.
Растерзанный,
отчаянный,
больной.
нечеловечески огромный
крик!
Он тек по трубам,
полз по этажам,
подвалы заполнял
и чердаки,
Он ошалело
тыкался
в звонки!
Ломился в двери
и в замках
визжал!..
Он умолял!
Он клянчил: «Защити!..»
Навстречу ослабевшему,
ему,
плыл шепоток:
«Не надо...»,
«Не ходи...»,
«Простудишься.,,»,
«Не надо...»,
«Ни к чему...»
Да, случай.
Как-то.
В городе одном.
Но помните,
другие города!
...«Вот если бы не вечером,
а днем...»,
«Вот если бы на фронте,—
я б тогда...»
И все.
И только молний пересверк.
И все
И не остановился
век...
Какое
это
чудо —
Человек!
Какая это мерзость —
человек!
Роберт Рождественский
«Россия начиналась не с меча»
Россия начиналась не с меча,
Она с косы и плуга начиналась.
Не потому, что кровь не горяча,
А потому, что русского плеча
Ни разу в жизни злоба не касалась...
И стрелами звеневшие бои
Лишь прерывали труд ее всегдашний.
Недаром конь могучего Ильи
Оседлан был хозяином на пашне.
В руках, веселых только от труда,
По добродушью иногда не сразу
Возмездие вздымалось. Это да.
Но жажды крови не было ни разу.
А коли верх одерживали орды,
Прости, Россия, беды сыновей.
Когда бы не усобицы князей,
То как же ордам дали бы по мордам!
Но только подлость радовалась зря.
С богатырем недолговечны шутки:
Да, можно обмануть богатыря,
Но победить - вот это уже дудки!
Ведь это было так же бы смешно,
Как, скажем, биться с солнцем и луною.
Тому порукой - озеро Чудское,
Река Непрядва и Бородино.
И если тьмы тевтонцев иль Батыя
Нашли конец на родине моей,
То нынешняя гордая Россия
Стократ еще прекрасней и сильней!
И в схватке с самой лютою войною
Она и ад сумела превозмочь.
Тому порукой - города-герои
В огнях салюта в праздничную ночь!
И вечно тем сильна моя страна,
Что никого нигде не унижала.
Ведь доброта сильнее, чем война,
Как бескорыстье действеннее жала.
Встает заря, светла и горяча.
И будет так вовеки нерушимо.
Россия начиналась не с меча,
И потому она непобедима!
Эдуард Асадов
***
Я принесла домой с фронтов России
Веселое презрение к тряпью —
Как норковую шубку, я носила
Шинельку обгоревшую свою.
Пусть на локтях топорщились заплаты,
Пусть сапоги протерлись — не беда!
Такой нарядной и такой богатой
Я позже не бывала никогда...
Юлия Друнина
Что же такое счастье?
Что же такое счастье?
Одни говорят:— Это страсти:
Карты, вино, увлеченья —
Все острые ощущенья.
Другие верят, что счастье —
В окладе большом и власти,
В глазах секретарш плененных
И трепете подчиненных.
Третьи считают, что счастье —
Это большое участие:
Забота, тепло, внимание
И общность переживания.
По мненью четвертых, это
С милой сидеть до рассвета,
Однажды в любви признаться
И больше не расставаться.
Еще есть такое мнение,
Что счастье — это горение:
Поиск, мечта, работа
И дерзкие крылья взлета!
А счастье, по-моему, просто
Бывает разного роста:
От кочки и до Казбека,
В зависимости от человека!
Эдуард Асадов
Дураки
Живут на свете дураки:
На бочку меда — дегтя ложка.
Им, дуракам, все не с руки
Стать поумнее, хоть немножко.
Дурак — он как Иван-дурак,
Всех кормит, обо всех хлопочет.
Дурак — он тянет, как бурлак.
Дурак во всем — чернорабочий.
Все спят — он, дурень, начеку.
Куда-то мчит, за что-то бьется...
А достается дураку —
Как никому не достается!
То по-дурацки он влюблен,
Так беззащитно, без опаски,
То по-дурацки робок он,
То откровенен по-дурацки.
Не изворотлив, не хитер,—
Твердя, что вертится планета,
Дурак восходит на костер
И, как дурак, кричит про это!
Живут на свете дураки,
Идут-бредут в своих веригах,
Невероятно далеки
От разных умников великих.
Но умники за их спиной
гогочут...
— Видели растяпу?
Дурак, весь век с одной женой!
— Дурак, не может сунуть в лапу!
— Дурак, на вдовушке женат
И кормит целую ораву!...
Пусть умники меня простят —
Мне больше дураки по нраву.
Я и сама еще пока
Себя с их племенем сверяю.
И думаю, что дурака
Я этим делом не сваляю.
А жизнь у каждого в руках.
Давайте честно к старту выйдем,
И кто там будет в дураках —
Увидим, умники! Увидим.
Луна
Луна богата силою внушенья,
Вокруг нее всегда витает тайна.
Она нам вторит: «Жизнь есть отраженье,
Но этот призрак дышит не случайно».
Своим лучом, лучом бледно-зеленым,
Она ласкает, странно так волнуя,
И душу побуждает к долгим стонам
Влияньем рокового поцелуя.
Своим ущербом, смертью двухнедельной,
И новым полновластным воссияньем,
Она твердит о грусти не бесцельной,
О том, что свет нас ждет за умираньем.
Но нас маня надеждой незабвенной,
Сама она уснула в бледной дали,
Красавица тоски беспеременной,
Верховная владычица печали!
***
Вполголоса — конечно, не во весь —
прощаюсь навсегда с твоим порогом.
Не шелохнется град,
не встрепенется весь
от голоса приглушенного.
С Богом!
По лестнице, на улицу, во тьму...
Перед тобой — окраины в дыму,
простор болот, вечерняя прохлада.
Я не преграда взору твоему,
словам твоим печальным — не преграда.
И что он — отсюда не видать.
Пучки травы... и лиственниц убранство...
Тебе не в радость, мне не в благодать
безлюдное, доступное пространство.
Иосиф Бродский
Апрель
Вот девочки — им хочется любви.
Вот мальчики — им хочется в походы.
В апреле изменения погоды
Объединяют всех людей с людьми.
О новый месяц, новый государь,
так ищешь ты к себе расположенья,
так ты бываешь щедр на одолженья,
к амнистиям склоняя календарь.
Да, выручишь ты реки из оков,
приблизишь ты любое отдаленье,
безумному даруешь просветленье
и исцелишь недуги стариков.
Лишь мне твоей пощады не дано.
Нет алчности просить тебя об этом.
Ты спрашиваешь — медлю я с ответом
и свет гашу, и в комнате темно.
Поэты не рождаются случайно
Поэты не рождаются случайно,
Они летят на землю с высоты,
Их жизнь окружена глубокой тайной,
Хотя они открыты и просты.
Глаза таких божественных посланцев
Всегда печальны и верны мечте,
И в хаосе проблем их души вечно светят
Тем мирам, что заблудились в темноте.
Они уходят, выполнив заданье,
Их отзывают в Высшие Миры,
Неведомые нашему сознанью,
По правилам космической игры.
Они уходят не допев куплета,
Когда в их честь оркестр играет туш:
Актеры, музыканты и поэты -
Целители уставших наших душ.
В лесах их песни птицы допевают,
В полях для них цветы венки совьют,
Они уходят вдаль, но никогда не умирают
И в песнях и в стихах своих живут.
А может быть, сегодня или завтра
Уйду и я таинственным гонцом
Туда, куда ушел, ушел от нас внезапно
Поэт и композитор Виктор Цой.
Слёзы людские
-Вот вы говорите, что слезы людские — вода?
— Да.
— И все катаклизмы проходят для вас без следа?
— Да.
— Христос, Робеспьер, Че Гевара для вас — лабуда?
— Да.
— И вам все равно, что кого-то постигла беда?
— Да.
— И вам наплевать, если где-то горят города?
— Да.
— И боли Вьетнама не трогали вас никогда?
— Да.
— А совесть, скажите, тревожит ли вас иногда?
— Да...
— Но вам удается ее усмирить без труда?
— Да.
— А если разрушили созданный вами семейный очаг?
— Так...
— Жестоко расправились с членами вашей семьи?
— И?..
— И вам самому продырявили пулею грудь?
— Жуть!
— Неужто бы вы и тогда мне ответили "да"?
— Нет!
— А вы говорите, что слезы людские вода?
— Нет!
— Все катаклизмы проходят для вас без следа?
— Нет!
— Так, значит, вас что-то тревожит еще иногда?
— Да, Да, Да...
Женщине
Ты - женщина, ты - книга между книг,
Ты - свернутый, запечатленный свиток;
В его строках и дум и слов избыток,
В его листах безумен каждый миг.
Ты - женщина, ты - ведьмовский напиток!
Он жжет огнем, едва в уста проник;
Но пьющий пламя подавляет крик
И славословит бешено средь пыток.
Ты - женщина, и этим ты права.
От века убрана короной звездной,
Ты - в наших безднах образ божества!
Мы для тебя влечем ярем железный,
Тебе мы служим, тверди гор дробя,
И молимся - от века - на тебя.
***
Надо верить в обычное.
Надо рассчитывать
здраво.
У поэтов
с убийцами,
в сущности,
равная слава.
Кто в веках уцелел?
Разберись
в наслоенье мотивов!..
Мы не помним
царей.
Помним:
были
Дантес и Мартынов.
Бесшабашные,
нервные,
святые «блюстители долга».
Ну подумаешь,
невидаль:
однажды вспылили —
и только!
За могильной оградою
все обвиненья
напрасны...
Пахнут
их
биографии
лишь
типографскою
краской.
Вот они на портретах
с улыбками благопристойными.
Так что цельтесь
в поэтов -
и вы попадете
в историю!
Роберт Рождественский
***
Он был тощим, облезлым, рыжим,
Грязь помоек его покрывала.
Он скитался по ржавым крышам,
А ночами сидел в подвалах.
Он был старым и очень слабым,
А морозы порой жестоки.
У него замерзали лапы,
Точно так же, как стынут ноги.
Но его никогда не грели,
Не ласкали и не кормили.
Потому что его не жалели.
Потому что его не любили.
Потому что выпали зубы.
Потому что в ушах нарывы.
Почему некрасивых не любят.
Кто-то должен любить некрасивых.
Иосиф Бродский
***
Полжизни мы теряем из-за спешки.
Спеша, не замечаем мы подчас
Ни лужицы на шляпке сыроежки,
Ни боли в глубине любимых глаз...
И лишь, как говорится, на закате,
Средь суеты, в плену успеха, вдруг,
Тебя безжалостно за горло схватит
Холодный, неподвластный нам испуг:
Жил на бегу, за призраком в погоне,
В сетях забот и неотложных дел...
А может главное - и проворонил...
А может главное - и проглядел...
Юлия Друнина
***
Открываю томик одинокий -
Томик в переплёте полинялом.
Человек писал вот эти строки.
Я не знаю, для кого писал он.
Пусть он думал и любил иначе
И в столетьях мы не повстречались...
Если я от этих строчек плачу,
Значит, мне они предназначались.
***
То, что мы зовем душой,
Что, как облако, воздушно
И блестит во тьме ночной
Своенравно, непослушно
Или вдруг, как самолет,
Тоньше колющей булавки,
Корректирует с высот
Нашу жизнь, внося поправки;
То, что с птицей наравне
В синем воздухе мелькает,
Не сгорает на огне,
Под дождем не размокает,
Без чего нельзя вздохнуть,
Ни глупца простить в обиде;
То, что мы должны вернуть,
Умирая, в лучшем виде, —
Это, верно, то и есть,
Для чего не жаль стараться,
Что и делает нам честь,
Если честно разобраться.
В самом деле хороша,
Бесконечно старомодна,
Тучка, ласточка, душа!
Я привязан, ты — свободна.
СТАНЬ САМИМ СОБОЙ
Werde der du bist.
Гете
Когда тебе придется туго,
Найдешь и сто рублей и друга.
Себя найти куда трудней,
Чем друга или сто рублей.
Ты вывернешься наизнанку,
Себя обшаришь спозаранку,
В одно смешаешь явь и сны,
Увидишь мир со стороны.
И все и всех найдешь в порядке.
А ты - как ряженый на святки -
Играешь в прятки сам с собой,
С твоим искусством и судьбой.
В чужом костюме ходит Гамлет
И кое-что про что-то мямлит,-
Он хочет Моиси играть,
А не врагов отца карать.
Из миллиона вероятий
Тебе одно придется кстати,
Но не дается, как назло
Твое заветное число.
Загородил полнеба гений,
Не по тебе его ступени,
Но даже под его стопой
Ты должен стать самим собой.
Найдешь и у пророка слово,
Но слово лучше у немого,
И ярче краска у слепца,
Когда отыскан угол зренья
И ты при вспышки озаренья
Собой угадан до конца.
Арсений Тарковский
Инфантилизм
Мальчик-лгальчик, подлипала,
мальчик-спальчик с кем попало,
выпивальчик, жральчик, хват,
мальчик, ты душою с пальчик,
хоть и ростом дылдоват.
Надувальчик,
продавальчик,
добывальчик.
пробивальчик,
беспечальник,
хамом хам,
ты, быть может, убивальчик
в перспективе где-то там .
Неужели, сверхнахальчик,
книг хороших нечитальчик,
если надо - то кричальчик,
если надо - то молчальчик,
трусоват, как все скоты,
ты еще непонимальчик,
что уже не мальчик ты?
***
Чему бы жизнь нас ни учила,
Но сердце верит в чудеса:
Есть нескудеющая сила,
Есть и нетленная краса.
И увядание земное
Цветов не тронет неземных,
И от полуденного зноя
Роса не высохнет на них.
И эта вера не обманет
Того, кто ею лишь живет,
Не всё, что здесь цвело, увянет,
Не всё, что было здесь, пройдет!
Но этой веры для немногих
Лишь тем доступна благодать,
Кто в искушеньях жизни строгих,
Как вы, умел, любя, страдать.
Чужие врачевать недуги
Своим страданием умел,
Кто душу положил за други
И до конца всё претерпел.
****
Я буквы выучил еще до школы,
и это было сладко и рисково...
Но я любую книжную лавину
бесстрашно сокращал наполовину.
Природа
и другие «трали-вали»
меня совсем не интересовали.
Читал я от заката до рассвета,—
сюжета требовал от книг!
Сюжета!
И ничего не принимал взамен...
Стать грамотным
я так и не сумел.
Роберт Рождественский
Зелёная лампа (по Александру Грину)
Коричневый
домик стоит у дороги,
и окна
темнеют.
Замерзших деревьев в ночном
полумраке возносятся
лапы.
Уснули все люди...
В окне небольшом пламенеет
Зеленая лампа, зеленая лампа,
зеленая
лампа.
Не спится, наверно, хозяевам
этой обычной
квартиры,
А может быть, просто забыли
о лампе и тихо
уснули,
Устав от уборок, покупок,
размолвок и
стирок...
И только свет лампы цветет
на безмолвии улиц.
Как трудно во мраке найти
Свой проселок, тропинку, дорогу -
Легко ошибиться, приняв за природу
простые
эстампы.
И, словно маяк, к нам
приходит порой на подмогу
Зеленая лампа, зеленая лампа.
М.Сипер
Берегите друзей
Знай, мой друг, вражде и дружбе цену
И судом поспешным не греши.
Гнев на друга, может быть, мгновенный,
Изливать покуда не спеши.
Может, друг твой сам поторопился
И тебя обидел невзначай,
Провинился друг и повинился –
Ты ему греха не поминай.
Люди, мы стареем и ветшаем,
И с теченьем наших лет и дней
Легче мы друзей своих теряем,
Обретать же их куда трудней.
Если верный конь, поранив ногу,
Вдруг споткнулся, а потом опять,
Не вини его – вини дорогу
И коня не торопись менять.
Люди, я прошу вас, ради Бога,
Не стесняйтесь доброты своей.
На земле друзей не так уж много:
Опасайтесь потерять друзей.
Я иных придерживался правил,
В слабости усматривая зло.
Скольких в жизни я друзей оставил,
Сколько от меня друзей ушло.
После было всякого немало.
И, бывало, на путях крутых
Как я каялся, как не хватало
Мне друзей потерянных моих!
И теперь я всех вас видеть жажду,
Некогда любившие меня,
Мною не прощённые однажды
Или не простившие меня.
***
Проклятье века — это спешка,
и человек, стирая пот,
по жизни мечется, как пешка,
попав затравленно в цейтнот.
Поспешно пьют, поспешно любят,
и опускается душа.
Поспешно бьют, поспешно губят,
а после каются, спеша.
Но ты хотя б однажды в мире,
когда он спит или кипит,
остановись, как лошадь в мыле,
почуяв пропасть у копыт.
Остановись на полдороге,
доверься небу, как судье,
подумай — если не о боге —
хотя бы просто о себе.
Под шелест листьев обветшалых,
под паровозный хриплый крик
пойми: забегавшийся — жалок,
остановившийся — велик.
Пыль суеты сует сметая,
ты вспомни вечность наконец,
и нерешительность святая
вольется в ноги, как свинец.
Есть в нерешительности сила,
когда по ложному пути
вперед на ложные светила
ты не решаешься идти.
Топча, как листья, чьи-то лица,
остановись! Ты слеп, как Вий.
И самый шанс остановиться
безумством спешки не убий.
Когда шагаешь к цели бойко,
как по ступеням, по телам,
остановись, забывший бога,—
ты по себе шагаешь сам!
Когда тебя толкает злоба
к забвенью собственной души,
к бесчестью выстрела и слова,
не поспеши, не соверши!
Остановись, идя вслепую,
о население Земли!
Замри, летя из кольта, пуля,
и бомба в воздухе, замри!
О человек, чье имя свято,
подняв глаза с молитвой ввысь,
среди распада и разврата
остановись, остановись!
Евгений Евтушенко
Послушайте
Послушайте!
Ведь, если звезды зажигают —
значит — это кому-нибудь нужно?
Значит — кто-то хочет, чтобы они были?
Значит — кто-то называет эти плевочки жемчужиной?
И, надрываясь
в метелях полуденной пыли,
врывается к богу,
боится, что опоздал,
плачет,
целует ему жилистую руку,
просит —
чтоб обязательно была звезда! —
клянется —
не перенесет эту беззвездную муку!
А после
ходит тревожный,
но спокойный наружно.
Говорит кому-то:
«Ведь теперь тебе ничего?
Не страшно?
Да?!»
Послушайте!
Ведь, если звезды
зажигают —
значит — это кому-нибудь нужно?
Значит — это необходимо,
чтобы каждый вечер
над крышами
загоралась хоть одна звезда?!
Владимир Маяковский
Удачи вам, сельские и городские
уважаемые учителя,
Добрые, злые и никакие
капитаны на мостике корабля!
Удачи вам, дебютанты и асы, удачи!
Особенно по утрам,
когда вы входите в школьные классы,
Одни – как в клетку, другие – как в храм.
Удачи вам, занятые делами,
которых не завершить всё равно,
Накрепко скованные кандалами
Инструкций и окриков из гороно.
Удачи вам, по-разному выглядящие,
с затеями и без всяких затей,
любящие или ненавидящие
этих – будь они трижды... – детей.
Вы знаете, мне по-прежнему верится,
что если останется жить Земля,
высшим достоинством человечества
станут когда-нибудь учителя!
Не на словах, а по вещей традиции,
которая завтрашней жизни под стать.
Учителем надо будет родиться
и только после этого – стать.
В нём будет мудрость талантливо-дерзкая,
Он будет солнце нести на крыле.
Учитель – профессия дальнего действия,
Главная на Земле!
Роберт Рождественский
Мальчики играют на горе
Мальчики заводят на горе
Древние мальчишеские игры.
В лебеде, в полынном серебре
Блещут зноем маленькие икры.
Древние мальчишеские игры.
В лебеде, в полынном серебре
Блещут зноем маленькие икры.
От заката, моря и весны
Золотой туман ползет по склонам.
Опустись, туман, приляг, усни
На холме широком и зеленом.
Золотой туман ползет по склонам.
Опустись, туман, приляг, усни
На холме широком и зеленом.
Белым, розовым цветут сады,
Ходят птицы с черными носами.
От великой штилевой воды
Пахнет холодком и парусами.
Ходят птицы с черными носами.
От великой штилевой воды
Пахнет холодком и парусами.
Всюду ровный, непонятный свет.
Облака спустились и застыли.
Стало сниться мне, что смерти нет —
Умерла она, лежит в могиле,
Облака спустились и застыли.
Стало сниться мне, что смерти нет —
Умерла она, лежит в могиле,
И по всей земле идет весна,
Охватив моря, сдвигая горы,
И теперь вселенная полна
Мужества и ясного простора.
Охватив моря, сдвигая горы,
И теперь вселенная полна
Мужества и ясного простора.
Мальчики играют на горе
Чистою весеннею порою,
И над ними,
в облаках,
в зоре
Кружится орел —
собрат героя.
Чистою весеннею порою,
И над ними,
в облаках,
в зоре
Кружится орел —
собрат героя.
Мальчики играют в легкой мгле.
Сотни тысяч лет они играют.
Умирают царства на земле —
Детство никогда не умирает.
С сайтаhttp://www.inpearls.ru/
Сотни тысяч лет они играют.
Умирают царства на земле —
Детство никогда не умирает.
С сайтаhttp://www.inpearls.ru/
Владимир Луговской
Случай
Убили парня
эа здорово живешь.
За просто так.
Спокойно.
Как в игре...
И было это
не за тыщу
верст
от города.
А рядом.
Во дворе.
Еще пылали окна...
Между тем
он так кричал,
прижав ладонь к груди,
как будто накричаться
захотел
за долгое молчанье
впереди...
Крик жил отдельно!
Вырастал стеной.
Карабкался,
обрушивался с крыш.
Растерзанный,
отчаянный,
больной.
нечеловечески огромный
крик!
Он тек по трубам,
полз по этажам,
подвалы заполнял
и чердаки,
Он ошалело
тыкался
в звонки!
Ломился в двери
и в замках
визжал!..
Он умолял!
Он клянчил: «Защити!..»
Навстречу ослабевшему,
ему,
плыл шепоток:
«Не надо...»,
«Не ходи...»,
«Простудишься.,,»,
«Не надо...»,
«Ни к чему...»
Да, случай.
Как-то.
В городе одном.
Но помните,
другие города!
...«Вот если бы не вечером,
а днем...»,
«Вот если бы на фронте,—
я б тогда...»
И все.
И только молний пересверк.
И все
И не остановился
век...
Какое
это
чудо —
Человек!
Какая это мерзость —
человек!
Роберт Рождественский
Россия начиналась не с меча,
Она с косы и плуга начиналась.
Не потому, что кровь не горяча,
А потому, что русского плеча
Ни разу в жизни злоба не касалась...
И стрелами звеневшие бои
Лишь прерывали труд ее всегдашний.
Недаром конь могучего Ильи
Оседлан был хозяином на пашне.
В руках, веселых только от труда,
По добродушью иногда не сразу
Возмездие вздымалось. Это да.
Но жажды крови не было ни разу.
А коли верх одерживали орды,
Прости, Россия, беды сыновей.
Когда бы не усобицы князей,
То как же ордам дали бы по мордам!
Но только подлость радовалась зря.
С богатырем недолговечны шутки:
Да, можно обмануть богатыря,
Но победить - вот это уже дудки!
Ведь это было так же бы смешно,
Как, скажем, биться с солнцем и луною.
Тому порукой - озеро Чудское,
Река Непрядва и Бородино.
И если тьмы тевтонцев иль Батыя
Нашли конец на родине моей,
То нынешняя гордая Россия
Стократ еще прекрасней и сильней!
И в схватке с самой лютою войною
Она и ад сумела превозмочь.
Тому порукой - города-герои
В огнях салюта в праздничную ночь!
И вечно тем сильна моя страна,
Что никого нигде не унижала.
Ведь доброта сильнее, чем война,
Как бескорыстье действеннее жала.
Встает заря, светла и горяча.
И будет так вовеки нерушимо.
Россия начиналась не с меча,
И потому она непобедима!
Эдуард Асадов
Я принесла домой с фронтов России Веселое презрение к тряпью — Как норковую шубку, я носила Шинельку обгоревшую свою. Пусть на локтях топорщились заплаты, Пусть сапоги протерлись — не беда! Такой нарядной и такой богатой Я позже не бывала никогда...
Юлия Друнина
Что же такое счастье?
Что же такое счастье?
Одни говорят:— Это страсти:
Карты, вино, увлеченья —
Все острые ощущенья.
Другие верят, что счастье —
В окладе большом и власти,
В глазах секретарш плененных
И трепете подчиненных.
Третьи считают, что счастье —
Это большое участие:
Забота, тепло, внимание
И общность переживания.
По мненью четвертых, это
С милой сидеть до рассвета,
Однажды в любви признаться
И больше не расставаться.
Еще есть такое мнение,
Что счастье — это горение:
Поиск, мечта, работа
И дерзкие крылья взлета!
А счастье, по-моему, просто
Бывает разного роста:
От кочки и до Казбека,
В зависимости от человека!
Одни говорят:— Это страсти:
Карты, вино, увлеченья —
Все острые ощущенья.
Другие верят, что счастье —
В окладе большом и власти,
В глазах секретарш плененных
И трепете подчиненных.
Третьи считают, что счастье —
Это большое участие:
Забота, тепло, внимание
И общность переживания.
По мненью четвертых, это
С милой сидеть до рассвета,
Однажды в любви признаться
И больше не расставаться.
Еще есть такое мнение,
Что счастье — это горение:
Поиск, мечта, работа
И дерзкие крылья взлета!
А счастье, по-моему, просто
Бывает разного роста:
От кочки и до Казбека,
В зависимости от человека!
Эдуард Асадов
Дураки
Живут на свете дураки: На бочку меда — дегтя ложка. Им, дуракам, все не с руки Стать поумнее, хоть немножко. Дурак — он как Иван-дурак, Всех кормит, обо всех хлопочет. Дурак — он тянет, как бурлак. Дурак во всем — чернорабочий. Все спят — он, дурень, начеку. Куда-то мчит, за что-то бьется... А достается дураку — Как никому не достается! То по-дурацки он влюблен, Так беззащитно, без опаски, То по-дурацки робок он, То откровенен по-дурацки. Не изворотлив, не хитер,— Твердя, что вертится планета, Дурак восходит на костер И, как дурак, кричит про это! Живут на свете дураки, Идут-бредут в своих веригах, Невероятно далеки От разных умников великих. Но умники за их спиной гогочут... — Видели растяпу? Дурак, весь век с одной женой! — Дурак, не может сунуть в лапу! — Дурак, на вдовушке женат И кормит целую ораву!... Пусть умники меня простят — Мне больше дураки по нраву. Я и сама еще пока Себя с их племенем сверяю. И думаю, что дурака Я этим делом не сваляю. А жизнь у каждого в руках. Давайте честно к старту выйдем, И кто там будет в дураках — Увидим, умники! Увидим. ЛунаЛуна богата силою внушенья, Вокруг нее всегда витает тайна. Она нам вторит: «Жизнь есть отраженье, Но этот призрак дышит не случайно». Своим лучом, лучом бледно-зеленым, Она ласкает, странно так волнуя, И душу побуждает к долгим стонам Влияньем рокового поцелуя. Своим ущербом, смертью двухнедельной, И новым полновластным воссияньем, Она твердит о грусти не бесцельной, О том, что свет нас ждет за умираньем. Но нас маня надеждой незабвенной, Сама она уснула в бледной дали, Красавица тоски беспеременной, Верховная владычица печали!***Вполголоса — конечно, не во весь —прощаюсь навсегда с твоим порогом. Не шелохнется град, не встрепенется весь от голоса приглушенного. С Богом! По лестнице, на улицу, во тьму... Перед тобой — окраины в дыму, простор болот, вечерняя прохлада. Я не преграда взору твоему, словам твоим печальным — не преграда. И что он — отсюда не видать. Пучки травы... и лиственниц убранство... Тебе не в радость, мне не в благодать безлюдное, доступное пространство. Иосиф БродскийАпрельВот девочки — им хочется любви. Вот мальчики — им хочется в походы. В апреле изменения погоды Объединяют всех людей с людьми. О новый месяц, новый государь, так ищешь ты к себе расположенья, так ты бываешь щедр на одолженья, к амнистиям склоняя календарь. Да, выручишь ты реки из оков, приблизишь ты любое отдаленье, безумному даруешь просветленье и исцелишь недуги стариков. Лишь мне твоей пощады не дано. Нет алчности просить тебя об этом. Ты спрашиваешь — медлю я с ответом и свет гашу, и в комнате темно.Поэты не рождаются случайноПоэты не рождаются случайно, Они летят на землю с высоты, Их жизнь окружена глубокой тайной, Хотя они открыты и просты. Глаза таких божественных посланцев Всегда печальны и верны мечте, И в хаосе проблем их души вечно светят Тем мирам, что заблудились в темноте. Они уходят, выполнив заданье, Их отзывают в Высшие Миры, Неведомые нашему сознанью, По правилам космической игры. Они уходят не допев куплета, Когда в их честь оркестр играет туш: Актеры, музыканты и поэты - Целители уставших наших душ. В лесах их песни птицы допевают, В полях для них цветы венки совьют, Они уходят вдаль, но никогда не умирают И в песнях и в стихах своих живут. А может быть, сегодня или завтра Уйду и я таинственным гонцом Туда, куда ушел, ушел от нас внезапно Поэт и композитор Виктор Цой.Слёзы людские-Вот вы говорите, что слезы людские — вода? — Да. — И все катаклизмы проходят для вас без следа? — Да. — Христос, Робеспьер, Че Гевара для вас — лабуда? — Да. — И вам все равно, что кого-то постигла беда? — Да. — И вам наплевать, если где-то горят города? — Да. — И боли Вьетнама не трогали вас никогда? — Да. — А совесть, скажите, тревожит ли вас иногда? — Да... — Но вам удается ее усмирить без труда? — Да. — А если разрушили созданный вами семейный очаг? — Так... — Жестоко расправились с членами вашей семьи? — И?.. — И вам самому продырявили пулею грудь? — Жуть! — Неужто бы вы и тогда мне ответили "да"? — Нет! — А вы говорите, что слезы людские вода? — Нет! — Все катаклизмы проходят для вас без следа? — Нет! — Так, значит, вас что-то тревожит еще иногда?— Да, Да, Да...ЖенщинеТы - женщина, ты - книга между книг, Ты - свернутый, запечатленный свиток; В его строках и дум и слов избыток, В его листах безумен каждый миг. Ты - женщина, ты - ведьмовский напиток! Он жжет огнем, едва в уста проник; Но пьющий пламя подавляет крик И славословит бешено средь пыток. Ты - женщина, и этим ты права. От века убрана короной звездной, Ты - в наших безднах образ божества! Мы для тебя влечем ярем железный, Тебе мы служим, тверди гор дробя, И молимся - от века - на тебя.***Надо верить в обычное. Надо рассчитывать здраво. У поэтов с убийцами, в сущности, равная слава. Кто в веках уцелел? Разберись в наслоенье мотивов!.. Мы не помним царей. Помним: были Дантес и Мартынов. Бесшабашные, нервные, святые «блюстители долга». Ну подумаешь, невидаль: однажды вспылили — и только! За могильной оградою все обвиненья напрасны... Пахнут их биографии лишь типографскою краской. Вот они на портретах с улыбками благопристойными. Так что цельтесь в поэтов - и вы попадете в историю! Роберт Рождественский***Он был тощим, облезлым, рыжим, Грязь помоек его покрывала. Он скитался по ржавым крышам, А ночами сидел в подвалах. Он был старым и очень слабым, А морозы порой жестоки. У него замерзали лапы, Точно так же, как стынут ноги. Но его никогда не грели, Не ласкали и не кормили. Потому что его не жалели. Потому что его не любили. Потому что выпали зубы. Потому что в ушах нарывы. Почему некрасивых не любят. Кто-то должен любить некрасивых.Иосиф Бродский***Полжизни мы теряем из-за спешки. Спеша, не замечаем мы подчас Ни лужицы на шляпке сыроежки, Ни боли в глубине любимых глаз... И лишь, как говорится, на закате, Средь суеты, в плену успеха, вдруг, Тебя безжалостно за горло схватит Холодный, неподвластный нам испуг: Жил на бегу, за призраком в погоне, В сетях забот и неотложных дел... А может главное - и проворонил... А может главное - и проглядел...Юлия Друнина***Открываю томик одинокий - Томик в переплёте полинялом. Человек писал вот эти строки. Я не знаю, для кого писал он. Пусть он думал и любил иначе И в столетьях мы не повстречались... Если я от этих строчек плачу, Значит, мне они предназначались.***То, что мы зовем душой, Что, как облако, воздушно И блестит во тьме ночной Своенравно, непослушно Или вдруг, как самолет, Тоньше колющей булавки, Корректирует с высот Нашу жизнь, внося поправки; То, что с птицей наравне В синем воздухе мелькает, Не сгорает на огне, Под дождем не размокает, Без чего нельзя вздохнуть, Ни глупца простить в обиде; То, что мы должны вернуть, Умирая, в лучшем виде, — Это, верно, то и есть, Для чего не жаль стараться, Что и делает нам честь, Если честно разобраться. В самом деле хороша, Бесконечно старомодна, Тучка, ласточка, душа! Я привязан, ты — свободна.СТАНЬ САМИМ СОБОЙ Werde der du bist. Гете Когда тебе придется туго, Найдешь и сто рублей и друга. Себя найти куда трудней, Чем друга или сто рублей. Ты вывернешься наизнанку, Себя обшаришь спозаранку, В одно смешаешь явь и сны, Увидишь мир со стороны. И все и всех найдешь в порядке. А ты - как ряженый на святки - Играешь в прятки сам с собой, С твоим искусством и судьбой. В чужом костюме ходит Гамлет И кое-что про что-то мямлит,- Он хочет Моиси играть, А не врагов отца карать. Из миллиона вероятий Тебе одно придется кстати, Но не дается, как назло Твое заветное число. Загородил полнеба гений, Не по тебе его ступени, Но даже под его стопой Ты должен стать самим собой. Найдешь и у пророка слово, Но слово лучше у немого, И ярче краска у слепца, Когда отыскан угол зренья И ты при вспышки озаренья Собой угадан до конца.Арсений ТарковскийИнфантилизмМальчик-лгальчик, подлипала, мальчик-спальчик с кем попало, выпивальчик, жральчик, хват, мальчик, ты душою с пальчик, хоть и ростом дылдоват. Надувальчик, продавальчик, добывальчик. пробивальчик, беспечальник, хамом хам, ты, быть может, убивальчик в перспективе где-то там . Неужели, сверхнахальчик, книг хороших нечитальчик, если надо - то кричальчик, если надо - то молчальчик, трусоват, как все скоты, ты еще непонимальчик, что уже не мальчик ты?***Чему бы жизнь нас ни учила, Но сердце верит в чудеса: Есть нескудеющая сила, Есть и нетленная краса. И увядание земное Цветов не тронет неземных, И от полуденного зноя Роса не высохнет на них. И эта вера не обманет Того, кто ею лишь живет, Не всё, что здесь цвело, увянет, Не всё, что было здесь, пройдет! Но этой веры для немногих Лишь тем доступна благодать, Кто в искушеньях жизни строгих, Как вы, умел, любя, страдать. Чужие врачевать недуги Своим страданием умел, Кто душу положил за други И до конца всё претерпел.****
Я буквы выучил еще до школы, и это было сладко и рисково... Но я любую книжную лавину бесстрашно сокращал наполовину. Природа и другие «трали-вали» меня совсем не интересовали. Читал я от заката до рассвета,— сюжета требовал от книг! Сюжета! И ничего не принимал взамен... Стать грамотным я так и не сумел.
Роберт Рождественский
Зелёная лампа (по Александру Грину)
Коричневый
домик стоит у дороги,
и окна
темнеют.
Замерзших деревьев в ночном
Замерзших деревьев в ночном
полумраке возносятся
лапы.
Уснули все люди...
Уснули все люди...
В окне небольшом пламенеет
Зеленая лампа, зеленая лампа,
Зеленая лампа, зеленая лампа,
зеленая
лампа.
Не спится, наверно, хозяевам
этой обычной
квартиры,
А может быть, просто забыли
А может быть, просто забыли
о лампе и тихо
уснули,
Устав от уборок, покупок,
Устав от уборок, покупок,
размолвок и
стирок...
И только свет лампы цветет
И только свет лампы цветет
на безмолвии улиц.
Как трудно во мраке найти
Свой проселок, тропинку, дорогу -
Легко ошибиться, приняв за природу
Легко ошибиться, приняв за природу
простые
эстампы.
И, словно маяк, к нам
И, словно маяк, к нам
приходит порой на подмогу
Зеленая лампа, зеленая лампа.
М.Сипер
Берегите друзей
И судом поспешным не греши.
Гнев на друга, может быть, мгновенный,
Изливать покуда не спеши.
Может, друг твой сам поторопился
И тебя обидел невзначай,
Провинился друг и повинился –
Ты ему греха не поминай.
Люди, мы стареем и ветшаем,
И с теченьем наших лет и дней
Легче мы друзей своих теряем,
Обретать же их куда трудней.
Если верный конь, поранив ногу,
Вдруг споткнулся, а потом опять,
Не вини его – вини дорогу
И коня не торопись менять.
Люди, я прошу вас, ради Бога,
Не стесняйтесь доброты своей.
На земле друзей не так уж много:
Опасайтесь потерять друзей.
Я иных придерживался правил,
В слабости усматривая зло.
Скольких в жизни я друзей оставил,
Сколько от меня друзей ушло.
После было всякого немало.
И, бывало, на путях крутых
Как я каялся, как не хватало
Мне друзей потерянных моих!
И теперь я всех вас видеть жажду,
Некогда любившие меня,
Мною не прощённые однажды
Или не простившие меня.
В наш трудный, но все-таки праведный век, Отмеченный потом и кровью, Не хлебом единым ты жив, человек, - Ты жив, человек, и любовью. Не злись, что пришла — оттеснила дела, Не злись, что пришла — не спросила, - Скажи ей спасибо за то, что пришла, - Скажи ей за это спасибо!.. Когда удается одерживать верх Тебе над бедою любою, Не волей единой ты жив, человек, - Ты жив, человек, и любовью. Не хнычь, что была, мол, строптива и зла, Не хнычь, что была, мол, спесива, - Скажи ей спасибо за то, что была, - Скажи ей за это спасибо!..
Комментариев нет:
Отправить комментарий